Жил давным-давно на свете мужичок.
Добрый, статный, но, как водится, простачок.
В ус не дул и жил, не думал, до тех пор,
Пока, как-то раз, ни встретил двух сестёр.
Как Земля и небо, разных, вот дела,
Будто разная их мама родила,
Непохожих, впрямь, как день и ночь
В общем, шею сломишь, кто и чья там дочь.

Серой мышкою была одна из них,
Не заметишь, не поймёшь, ну, так се – штрих.
Только видел мужичонка много раз,
Что с него не сводит девка мокрых глаз.
Ничего не говорила, не звала,
А рукой дрожащей косу теребла.
Он ей «здрасьте», а она молчит в ответ.
Ладно – баба, ну, а с бабы спроса нет.

Вот вторая из сестёр – ну, оп-ца-ца, –
Как говорится, можно воду пить с лица.
Триста вёрст вокруг, да трижды обойдёшь.
Красоты такой и близко не найдёшь.
Черноброва, полногруда, весела,
На словцо, острее острого смела,
Только топнет, все вокруг под каблучок…
В общем, втрескался наш бедный мужичок.

Ну, и стал ходить: неделя, месяц, семь.
А извёлся-то, измучился совсем.
Ну, а как же, ведь не ел, не пил, не спал.
На селе, шептали вслед ему: «Запал…»
И рванул рубаху как-то на груди,
На колени, звать, мол, замуж выходи.
Не моргнула глазом старшая сестра:
«Да уж, да. И мне давно пора.

Только ты, хотя и статный мужичок,
Мне-то, с одной-то стати, что за прок?
Я ещё ведь и умна не по годам.
И себя, ха-ха, недёшево отдам.
Отправляйся-ка за тридевять земель,
Да добудь мне чудо-дивную капель.
И, когда, добыв, вернёшься, наконец,
Так и быть, пойду с тобою под венец».

Не задумавшись, собрался мужичок,
Хлеба, соли, да земли поклал в мешок,
Выходить пора уж было со двора,
На коленях перед ним друга сестра.
Не ходи, кричит, останься, мой родной,
Я рабой твоею буду, что женой…
Умоляла битый час, но бабьих слёз,
Мужичонка наш и брать не брал всерьёз.
И ушёл таки, неведомо куда,
Понимая, может статься, навсегда.
Шёл и сам себе рычал: «Не обернусь».
А она шептала вслед ему: «Дождусь!»

Здесь, для тех, кто знать не знал досель,
Объяснить бы надо, что ж то за «капель»,
Чтоб идти за ней неведомо куда,
Чтобы, может, не вернуться никогда.
Говорят, есть место где-то на миру,
Где капель стекает рано по утру,
Все желанья исполняет сей же час,
Коль испить её, но только, только раз.

Много лет бродил по свету мужичок,
Истоптал, сердечный, тысячи дорог,
И, ту самую, волшебную капель,
Отыскал таки за тридевять земель.
Поднабрался в путешествиях ума,
Караваном стала тощая сума.
Да каким! Конца и края не видать!
Вот, каким вернулся он, ни дать, ни взять.

А, вернувшись, первым делом, ясно, что ж,
Сразу к сёстрам, как тут не поймёшь.
Много время изменило с давних пор
И, конечно, не щадило и сестёр.
Побелели, потускнели, отцвели,
Ни детишек, ни семей не завели.
Лишь одно не изменилось в них – глаза,
Те же чёртики в одних, в других слеза.

Будто бы расстались лишь вчера,
Сразу в бой строптивая сестра,
«Да тебя, – кричит, – за смертью посылай,
Что добыл капель-то мне? Давай.
Что застыл, чего стоишь молчком?
Как и был, остался простачком».
Мужичок и впрямь, стоял, не чуя ног,
Взгляд свести с другой сестры не мог.
Та была бледнее полотна,
На лице и радость, и вина,
А в губах и крик застыл и стон,
Ну, ещё чуток, и наземь, духом вон.

Мужичок, перед крикуньей, как застыл,
Но, очнувшись, говорит: «Капель? Добыл.
Только ты-то тут, скажи ко мне причём?
Для тебя б я ни старался нипочём».
И, шагнув вперёд с поклоном до земли:
«Лишь тобою жил я там, вдали,
Всё твоё, что добыл я в пути,
Так прими ж, и, главное, прости».

Улыбнулась молчаливая сестра.
«Бог простит, а я уже стара,
Для меня всегда одно в цене –
Ты вернулся, ничего не надо мне».
Мужичонка, растуды его в качель,
Прослезившись, хвать треклятую капель,
Как всей жизни жажду утолил сполна,
Выпил залпом, всю до капельки, до дна.

До сих пор в деревнях бают старики,
Как туман тогда нахлынул из реки,
Затянул местечко разом, всё до крыш,
Не видать, и не слыхать. Туман и тишь.
Слова вымолвить тогда никто не мог.
Так же, вдруг, нагрянул резкий  ветерок,
И когда вокруг раздуло пелену,
Забухтели люди разом: «Ну и ну!»

Чудо чудное свершилось на Яву:
Словно пава величава на плаву,
Красоты, какой господь не одарит,
Перед нашим мужичонкою стоит,
Улыбаясь, руки вытянув к нему,
Господину и служаке своему,
Лишь слезою счастья затуманен взор,
Та, что женщиной была из двух сестёр.

Был потом в местечке звонкий пир,
На округу всю, на весь пречестный мир.
Отгуляли свадьбу, почитай, в раю
Те, о ком так долго я пою.
Жили – были счастливы сто лет
С детками, с внучатами без бед,
Только вот с сестрою кутерьма:
Та, как говорят, сошла с ума –
Что ни вьюнош, ей навстречу – канитель:
«Я готовая, мол, замуж за капель».
Кто жалел, а кто бранил её…
Что тут скажешь – каждому своё.

Было ль, не было ль всё это, в этом ль суть,
Каждый верит в то, что может как-нибудь.
Свиньи в свинство и во вкусность желудей,
Ну, а люди – эта притча для людей…
Дабы знали, своё место на Земле,
Разбирались сердцем и в добре, и в зле,
Дабы верили, как верят в небеса,
Что ЛЮБОВЬ творить умеет чудеса…
                Начато: 2007 Закончено: Июнь. 2011